Диагрань: Философия Жени Лукашина, или пить надо меньше

Если бы спросили, компанейский я человек или нет — крепко бы задумалась. Наверное, да. Среди тех, кто мне интересен и приятен. Почти все мои сослуживцы — хорошие люди, каждый из них — личность со своими интересами и увлечениями. Но в смысле выпивки я — отшельник. Поначалу не понимали — «болеешь, что ли?».

Да нет. Во-первых, жестокая аллергия на большинство видов алкоголя. На мизинец выпью — и понеслось: температура, сыпи, рвота, «сахара» прут, как сумасшедшие… Во-вторых, настроение падает резко вниз: всё плохо, нет в жизни счастья и так далее. В-третьих, ни в глазу. Как в каком-то анекдоте: «Трезвый и грустный». Такие на вечеринках как-то не в особом почёте.

Но в этот раз отпраздновать хотелось. Послушать звон бокалов под наше традиционное троекратное «гип-гип-ура», тянуться к букету чокающихся рук. Проникнуться атмосферой. Сдала в молодежный комитет деньгу на участие и стала ждать назначенного вечера. И он настал.

…После работы отправились в один из городских клубов. Началось всё чин-чинарём. Такие все важные. Возраст — от 23 до 30. Официанты — по стойке смирно. Таких обслужить и ни в чём не опрофаниться — ох сложно, братцы… Столы старательно сервированы, это видно. Директор клуба, наверное, лично проверял. Минералка, вино красное, белое, коньяки, шампанское, дорогая водка. На любой вкус.

Мне же хотелось есть. Рабочий день прошёл в поездках, обед был символическим и на ходу, поэтому все эти салатики, красиво сервированные зелёными листьями и фигурно нарезанными овощами, привлекали меня со страшной силой (а ещё горячее! А десерт!..) За стол я попала с коллегами-связистами, кадровиками и программистом — хорошим моим товарищем.

Он, как мужчине положено, всячески ухаживал. Налил в бокалы шампанского. Всем, кроме меня, потому что я проворковала:

- Мне сочка вон того, — после чего над столом повисла секундная неловкая пауза. Почему это сочка? Праздник же вроде…

- Я алкоголь, товарищи, не употреблям-с.

Чокнулись бокалами (мой — ярко-ярко-оранжевый из-за апельсинового фреша в нём), поздравили друг друга, стали энергично накладывать салатов, мяса, сёмги на тарелки, болтать. За соседними столами тоже весело и непринуждённо. Но как-то грустновато. Таков уж русский человек: нет градуса — нет праздника. Я сидела, травила анекдоты из жизни, и незаметно стала центром нашей компании. Хотя во рту — ни капли, в отличие от остальных. Вокруг же звуки открывания бутылок. Музыка, правда, не моя. То, что у меня в плеере, — жемчужины, собранные из разных источников. Здесь — иное, но суть не в этом. А в том, что после получасового сидения на стульях с прямой спиной и смущёнными улыбками народ захотел двигаться.

Танцы — агрессивнее, народ — раскованнее из-за того самого неумолимо повышающегося градуса. Моя соседка напротив, Катя, будучи в жизни человеком супер активным, оказалось, тоже не пила. Сначала мы обсуждали казусы и причуды начальства, но музыка становилась всё громче, слышать друг друга становилось всё сложнее, всё чаще из толпы отделялись личности и, мило дыша перегаром, спрашивали, почему одни и почему не танцуем. Такие смирные мальчики на работе — и такие «казановы» после нескольких рюмок. Я привычно отшучивалась, но неприятный осадок с примесью досады начал возникать.

Прошло часа два. Аудитория разделилась на два лагеря — кто еще более-менее трезв и кто нетрезв. Ну и мы вдвоем с Катькой, которая — обычно боевая, чёрта не боящаяся — стала озираться по сторонам, недовольно хмуря брови. Надоело девчонке, подумала я, и как мне, впрочем. На танцполе уже плясали в круге сиртаки. Галстуки на боку, глаза горят…

Вдруг в кармане ожил телефон. «СМС-ка» от мамы: «Я ключи от дома забыла. Сижу около подъезда. Жду тебя».

Шикарно… Где голова была, когда из дома уходила? И что же мне теперь, ехать домой прямо вот так, сорвавшись с праздника? Да ведь неудобно! Только, считай, приехали…

В это время ко мне приблизился парень, как писал Гоголь, «косвенной походкой» и фривольно приобнял за талию. Капля с грохотом упала в чашу моего терпения: надо делать ноги.

Я подлетела к Катьке, схватила её за локоть и зашипела в ухо:

- Лично я валю домой. У меня на это полное моральное право и дикое желание. Чёрт с ними, с горячим и десертом. Глянь, что делается!

Народ и впрямь веселился уже не по-детски. Звуки переходили в ультразвук, трезвых практически не наблюдалось.

Катька, не раздумывая, ответила:

- Я с тобой. Погоди, сумку заберу.

Начинало смеркаться, горели уличные фонари, по дороге неслись блестящие от них автомобили. Внутри — какая-то такая странная радость. Заплатили деньги, не оторвались и на половину суммы, но — какое удовольствие! — вольно идти по вечерним улицам, болтая, путая маршруты, и завтра — суббота, и воздух вкусный, и ты не пьяный, как те, кто остался в клубе, и всё хорошо, и остро ощущаешь радость праздника — самого большого в году …

Работу я свою люблю до безобразия. Хотя на таких корпоративах, наверное — гость не самый жданный. У меня свой взгляд на такие вещи. Да оно и неплохо, как выясняется.

И ещё аллергия на алкоголь. Вдовесок.

Саратовский трезвенник

Маша Митасова

Оригинал статьи можно найти на Официальном сайте газеты ДиаНовости