Диалог: Персональная победа

Мы беседовали с Дмитрием Васильевичем пять часов кряду. Такое бывает только в тех случаях, когда объект публицистического материала — не просто «интересный человек», как часто говорят, а человек, во внутренний мир которого хочется заглянуть и оставаться в нём как можно дольше.

«В нашей крестьянской семье нас было девять человек детей. Я — шестой сын, родился в тысяча девятьсот девятнадцатом году».

Юбилей

За столько лет такой, не побоюсь тавтологии, живой жизни можно, наверное, понять её смысл. Дмитрий Васильевич уверенно правит штурвалом своей жизни. Рачительный хозяин (незаметно, будто бы из воздуха, появились аккуратно приготовленные им вкусности к столу, дымящийся в чашках кофе…), безупречно, с интеллигентным лоском одетый. Военная выправка видна сразу. Чувство юмора, которому могут позавидовать многие теперешние молодые люди. А главное — осязаемое всем существом уважение, которое этот человек оказывает вам, своему гостю.

(Замечаю только, как он, не то чтобы прячась, а так, ненавязчиво отвернувшись, выпивает перед едой таблетку «Манинила». В разговоре об общей болезни — ни слова, ни намека. Это, мол, не столь и важно…)

-  Мой брат был минометчик — он погиб в сорок четвертом, — почти спокойно говорит Дмитрий Васильевич, показывая бережно хранимый в тонкой шелестящей кальке снимок красивого парня в обмундировании. — Девятого марта ему исполнилось двадцать лет, а десятого убило снарядом.

Подобных трагических моментов на долю Дмитрия Васильевича выпало с лихвой. Слушаю и думаю: возьми другого — переломило бы пополам. Его — не переломило.

- В двадцать первом, когда в Поволжье лютовал голод, ели всё, чем Бог пошлет. И ведь как-то же смогли выжить…

Окончил девять классов. Десятого уже не формировали: не было столько учеников. Курсы учителей начальных классов — туда поступил без экзаменов. Закончил в июне тридцать восьмого. Новоиспеченный учитель, Дмитрий Васильевич преподавал, пока не наступила следующая веха жизни — артиллерийское противотанковое училище. Начало начал.

Белорусский особый военный округ, город Лепель Витебской области, где стал командиром взвода.

- Дома соседские пацаны называли уважительно — «товарищ лейтенант», — со смехом вспоминает Дмитрий Васильевич. — Всё просили дать пострелять из пистолета: у меня тогда уже было лично оружие. Да что там — подержать хотя бы!..

Появилось первое, светлое, милое — Зоя, Зоя Ивановна. Решили поддерживать связь,  не теряться и в конце сорок первого непременно увидеться. 22 июня всё перевернулось.

После этого — самая обширная география. Минометное училище, «сорокопятки» на гусеничном ходу, кончающиеся возле Смоленска снаряды и горючее. Сотая стрелковая дивизия, где назначили командиром роты, затем — Первая гвардейская…

Было четырнадцатое августа сорок первого — осколком в бедро (в справке, отпечатанной на машинке: «Слепое осколочное ранение мягких тканей средней трети левого бедра»). Нигде поблизости ни одного санитара. Кое-как справился с индивидуальным пакетом. Полз, упираясь пятками, а вокруг горела рожь, где лежали один возле другого наши солдаты. Наконец его нашли, отнесли куда-то.

- Это был походный госпиталь. Прежде чем начинать удалять осколок, дали выпить спирту — единственный подручный «наркоз». Не хотел, но врач-хирург сказал: «Пей». Я и сейчас вижу его перед собой… (Лицо Дмитрия Васильевича становится настолько напряжённым, что подо мной уходит куда-то стул).

Дальше — в тыл. Потом — выписка и  — Клязьма, Москва, болотистая Старая Русса Новгородской области. 21 апреля снаряд, попавший в одно из орудий, разлетелся осколками. Пораненное лицо, выбитые зубы, почти оторвавшийся палец на руке. Двоих рядом убило, еще двоих тяжело ранило.

…Ярославль, Выкса, берега Оки, бомбежка под Камышиным, где чудом уцелели, Ростовское военное противотанковое училище — уже командир батареи. Третий Белорусский фронт, Восточная Пруссия, Кенигсберг…

- 8 мая сорок пятого бои уже не вели. При мне парень-радист — он, по-моему, был из Тулы — дико крикнул: «Товарищ комбат! Война кончилась…»

 Нет, ещё не домой. Эшелоном до Москвы, Дальний Восток… Третьего сентября кончилась война с Японией.

Была у Дмитрия Васильевича и своя собственная война — за сына. Она ещё не началась, когда из дверей роддома выплыл сверток, перевязанный голубым бантом. Пять семьсот, богатырь… Кто знал, что и за него придётся потом бороться. Осколки снарядов оставили следы на теле. Это же — зашрамило душу.

Дмитрий Васильевич уволился из армии в 1958-м в звании майора (забежав вперед, скажем, что 2000-м году распоряжением Президента РФ Дмитрию Васильевичу было присвоено звание подполковника). Годы потекли неспешно; нежно любимая жена Нина Федоровна, в девичестве Фролова, положила прохладную ручку на его истерзанное сердце. Душа компании, певица, женщина, красивая истинно русской дородной красотой…

- Вот видите, как на фотографии написано? (строчка, сделанная аккуратным каллиграфическим дамским почерком: «Как хорошо, что мы друг друга любим»).  С ней мы прожили тридцать семь лет.

Работу свою всегда выполнял с рвением, что называется, с душой, занимаясь учетом военнообязанных в облвоенкомате. В этом труде всегда помогала характерная черта его личности: скрупулёзность. Таких подробных баз данных не мог собрать никто. А в 1971 году перешёл работать на кадровую работу, где Дмитрий Васильевич, по сути, продолжил заниматься привычной и знакомой до мелочей кадровой работой.

В 1980-м пришло время заслуженного отдыха.

…Спрашиваю юбиляра, что в его жизни даёт ему такую внутреннюю силу. Вопрос с глупой, наивной формулировкой и — в противовес ей — с лаконичным, глубоким ответом:

-  Юмор — без него никак и никуда… А если серьезно, помогает одна важная вещь, — веско говорит Дмитрий Васильевич. — Стремление к торжеству справедливости. Оно того стоит.

М. Митасова

Оригинал статьи можно найти на Официальном сайте газеты ДиаНовости