Диадилемма: Жить или не жить

«Ах, как всё-таки сложно бросить курить!.. Прямо мучение какое-то мне с этим, честное слово. Полдня без сигареты — и всё нутро наизнанку выворачивается». Так говорят многие курильщики. У них — зависимость. Никотиновая. Им тяжело. Однако есть ещё более страшная зависимость, разрушающая многократно быстрее.
От неё не застрахован никто, даже самый «правильный» человек. Неважно, богатый или бедный, молодой или приближающийся к зрелости. Здоровый или не слишком. Тянет запретность. Возможность уйти от того, что надоело видеть вокруг себя, в новое, своё собственное измерение. Так Андрей, бывший наркоман и страдающий СД 1-го типа, описывает своё совсем недавнее состояние.
Я вовсе не собиралась делать материал об Андрее. Есть темы, которые не горишь желанием затрагивать. Потому, что это слишком личная борьба с самим собой. Потому, что об этом трудно не то что писать, но и просто сказать вслух. Но Андрей смог сказать. Сил ему придала победа над наркотической страстью: желание жить взяло над ней верх.
Андрея я знаю с первого своего попадания в больницу. Он был самым старшим из всех нас, кто лежал в детском отделении. Самым спокойным, уже тогда — мужественным. Несколько лет я не встречала Андрея, а тут — пересеклись вдруг в видеомагазине. Я присматривала себе что-нибудь на выходные; под руку попался диск «Реквием по мечте». Фильм о том, как наркотики меняют ход вещей с плюса на минус. Когда-то видела его, но пересматривать не хотелось. Он, помнится, вверг в состояние неясной депрессии, ощущения, что всё зыбко…
-Не бери это, Маш, — сказал за спиной чем-то смутно знакомый низкий голос. — Мозг заклинит.
Возле меня стоял Андрей. Заметно похудевший, защитного цвета стильная куртка, ёжик коротко стриженых волос, маленькая серебряная серёжка в ухе. Тёмные глаза, слегка улыбался.
Весь день мы пробыли вместе, не могли наговориться — ещё бы, столько лет не виделись. А потом на мой вопрос, как здоровье, как «сахара», Андрей сказал:
-«Сахара» после клиники нормальными стали.
-После какой клиники? После больницы, ты хотел сказать, что ли? — немедленно среагировала я на странное слово.
-Нет. Я от наркозависимости лечился.
После этой фразы у меня раскрылся рот. Это как же так получилось, вертелось у меня в голове, ведь диабет и наркотики — вещи-антонимы. Невозможно.
-Я, когда осознал, почувствовал что становлюсь наркоманом, сам себе не поверил. Была в училище компания, где курить травку — дело привычное. Как втянулся — не помню. До этого довольно строго следил за «сахарами», не позволял себе лишнего. А когда стала появляться зависимость, вся аккуратность куда-то испарилась. С травки перешёл на уколы. Смешно так: одни уколы сменились другими…
-То есть как — «сменились»?
-Колол инсулин редко. Какая-то, знаешь, отстранённость. Или так наркотики действовали на организм: что никаких признаков гипергликемии уже не ощущал. Я и раньше мало ел, хотя регулярно, а тогда забил на еду. Раз в день перекушу чем-нибудь, уколюсь — и всё. Продлённый иногда вообще не делал. Глупо, конечно.
-А как родители на это реагировали?
-Не знали поначалу, конечно. Я ведь из области, не из самого Саратова, поэтому жил в общаге. Однажды мама приехала сюда — сразу поняла. Вытащили меня домой, стали лечить… Но я и сам к тому времени понял, что надо завязывать, иначе не дотяну до окончания училища, а до ВУЗа — тем паче.
Я спросила Андрея, когда мы рука об руку шли по проспекту Кирова — «саратовскому Арбату», как это — быть наркоманом-диабетиком. Так и спросила, не боясь, что он неверно меня поймёт, потому что Андрей знает мою прямолинейность и нелюбовь к иносказаниям и туманным изъяснениям.
-Это два понятия, которые дополняют друг друга в самом плохом смысле слова, — ответил Андрей. — В большинстве случаев диабетик и так пытается зачастую «забывать» о заболевании, чтобы чувствовать себя свободнее, «нормальнее». А когда ко всему добавляются ещё и наркотики, вовсе отрываешься от реальности. За секундные вспышки, которые бывают во время «прихода», тебе легко, ты свободен ото всего, что тяготит. Это подкупает и сильно затягивает. Организм медленно убивается отсутствием нормального графика уколов инсулина и принятия пищи. Страдают и те, у кого перепады психического состояния вызывают колебания сахара. За то время, пока я был наркоманом, думаю, заметно сократил себе жизнь. Теперь задача не сокращать её ещё дальше.
Андрея лечили. В наркологическую клинику его привезли уже ничего не замечающим вокруг человеком, который похудел на 19 килограммов, и вещи на нём болтались, как на вешалке. От наркотиков, от декомпенсации. Врачи сказали тогда его родителям: еще немного — и вернуть в нормальное состояние Андрея уже не смогли бы. Потянулась бесконечная череда капельниц, процедур реабилитации, занятий с психологами. И ломки.
-Не дай Бог пережить еще раз это состояние. Это как «приход», только наоборот. Если раньше из ада попадал в рай, то, когда тебя ломает, из нормальной жизни попадал в ад. Такое было чувство, что лекарства не помогают и не облегчают физической боли. Какой там диабет! — про него не помнишь. Ощущение полной изоляции от всего, будто находишься в капсуле, где есть только одно — боль.
Андрей смог через это пройти и вылечиться. Сейчас он постоянно наблюдается у своего врача, который «вёл» его в наркоклинике. Его номер — в андреевом мобильнике. На всякий случай.
С Андреем мы теперь часто общаемся. Ему двадцать шесть, но ощущение, что общаешься с человеком, много видевшим и хорошо знающим жизнь. Когда я спросила его, хотел бы он сказать что-нибудь людям с СД, то услышала такой ответ:
-Сказал бы: ребята, на пушечный выстрел не подходите к наркотикам. Если, конечно, хотите жить.

Мария Митасова

Оригинал статьи можно найти на Официальном сайте газеты ДиаНовости