Диаоткровение: 13 лет назад и сейчас

РЕПОРТАЖ ИЗ РОДНОЙ ПАЛАТЫ
…ВОТ ОНО, ОТДЕЛЕНИЕ, КУДА Я ЧАСТЕНЬКО НАВЕДЫВАЮСЬ. ИНОГДА — ИНКОГНИТО, ИНОГДА, НАОБОРОТ, ХОЧУ, ЧТОБЫ МЕНЯ УЗНАЛИ. СКАЖЕТЕ — СТРАННО? ВОЗМОЖНО. НО В ОТЛИЧИЕ ОТ МНОГИХ ЛЮДЕЙ С СД Я С ТЕПЛОТОЙ ОТНОШУСЬ К ТОМУ МЕСТУ, ГДЕ МЕНЯ ВЫТАЩИЛИ С ТОГО СВЕТА. ПОЭТОМУ ТАКИЕ ВИЗИТЫ — СВОЕГО РОДА РИТУАЛ. ОДЕТЬСЯ ПОНЕЗАМЕТНЕЕ, ПУСТЬ ДУМАЮТ: К КОМУ-ТО ПРИШЁЛ ПОСЕТИТЕЛЬ.
Почему-то здесь всегда светло, даже когда на улице пасмурно. Наверное, дело в людях. Бахилы шелестят при ходьбе. На работе отгул, можно никуда не торопиться. Первый, кого вижу, — мой первый лечащий врач. Не знаю, почему меня так трогает этот человек. Профи, тонкий психолог, причём не только детский. Есть люди, за которых готов весь мир перевернуть с ног на голову. Вон он, идёт в белом халате, как тогда, 13 лет назад, и нисколечко не изменился…
Моя палата. Помню, тогда была зима, а дети бегали в ярких-ярких маечках. И почему-то с шариками. Может, был чей-то день рождения. Всё, как прежде, только шариков нет, и ребята помладше. Господи, пальцы синие все, вены поисколоты — впервые выявленный?.. А ничего, вон тот парень, какой молодец — с азартом гоняется по коридору. Разбегается от дверей, вовсю несётся и долго катится на скользких шлёпках до противоположного конца, захлебываясь смехом. Вот так тебе, жизнь! Ты нам — диабет, а мы тебе задором на горло наступим.
Медсестра Алла… Человек сдержанный, скрупулезный, детки к ней тянутся. Подойдут, она заполняет какие-то бумаги. А эта хитроглазая девчонка, ляжет животом на край стола, перегнётся молча и смотрит, не отрываясь.
- Что пишете?
- Историю болезни (вот-вот). А ты чего не отдыхаешь после обеда? Анализ сходила сдала?
- Сдала-а… А сейчас что пишете?
И так без конца. И ведь терпит. Потому что внутри — нежнейшая душа.
Иду дальше. Ага, манипуляционная. Первое помещение, куда меня положили по прибытии. Светлая небольшая комнатка, блестящие приборы, всё в безукоризненном порядке. Пахнет чем-то сладковато-свежим. Капельница в углу — признак того, что сегодня никому не капают и никого не вытаскивают из комы. Все в норме.
В холле шестеро пацанов лет пяти затеяли играть в войну. Это теперь, знаете ли, модно. Возьмешь пистолет, да как пуганёшь всех врагов, которые с саблями и лазерными пушками!.. Места много, тихий час — как раз никого нет, самое время повоевать. А то ишь ты, тот, из пятьдесят шестой, разошёлся вчера, после ужина. Шли кровь на ночь сдавать, так он удумал — подкрался, главное, сзади, и как крикнет «Сдавайся, я — Человек-Паук!»… Светлые головки, футболочки-шортики. Такие маленькие и такие мужественные. Какой там, к чёртовой матери, Человек-Паук?! Да он понуро курит в сторонке по сравнению с внутренней силой этих ребят. Нельзя сладкое? Хорошо, не будем. Колоться? Надо — так надо. И ещё шутят, бывает, лежа на соседних кроватях и пытаясь смотреть на соседа через прозрачную трубку от капельницы: расплывается всё, так смешно…
У окна две женщины. Молодые, лет по тридцать. Одна с тетрадкой, другая склонилась, что-то той объясняет. Ага, разбирают очередной урок. Умницы вы мои, это надо, ой, как надо… Сколько хэ-е в куске дыни? А чипсы, а снежок?.. А если идём куда-то? Дети шмыгают вокруг, стараясь не задеть.
Кабинет Школы диабета. Оттуда — голоса. Учатся. В щёлку вижу — взрослые тоже тут. Указка ездит по доске, самого лектора не видно.
- А вот если позже сделать, тогда как? Ну, после еды? Если ты забыл…
Объяснение, что лучше б, конечно, не забывать. Но вот так-то и так-то…
- Ужин!
Это негромкий, но всем-всем слышный голос из фойе: оттуда везут столик с вечерней трапезой. Не знаю, кто как, а я любила нашу больничную еду. Каша с рыбой, вкуснющие творожники (и почему они такие здесь вкусные?), особенный какой-то чай, хлеб ровными ломтиками аккурат в 1 единицу… Если повезёт — своровать незаметно, пока никто не видит, у мамы ложку рисовой каши. Сладкая, зараза!.. Но какой божественный вкус…
В отделении уже, оказывается, вечер. Посидела на диванчике ожидания, как мы его называли, походила по зданию, по парку. Наверное, это хорошо, что прошлое не кровоточит, не болит. Психологи говорят, если так — значит, ты с ним примирилась и живёшь в гармонии с собой. Это верно. На все сто.
Кто-то через десять лет тоже вот так придёт навестить своё детское отделение, где лежал. Умилится, вспомнит, поделится с кем-то — и найдёт в себе силы улыбнуться. И будет прав.
Не так давно одна моя знакомая попала на интересный тренинг. Чтобы смириться с чем-то, надо вернуться туда, где это «что-то» произошло. И прокрутить ситуацию так, как тебе хотелось бы, чтоб она кончилась.
Мне не нужно ничего никуда крутить и заканчивать. Прошлое — это ведь продолжение настоящего.
Так зачем же его менять?
Думаю, не стоит.

Маша Митасова

Оригинал статьи можно найти на Официальном сайте газеты ДиаНовости