230 дней, 3 часов, 18 минуты

До всемирного дня диабета!

Диаоткровение: Там, где все начинается с вешалки

Билеты распространял наш профком. На столе у Валентины Анатольевны лежал лист с репертуаром на месяц. Всё, что с пометкой «от 15» меня не заинтересовало. А упал взгляд на графу с надписью «Малая сцена. Проектный спектакль». Название — «У Ковчега в восемь» (Ульрих Хуб). Возрастной ценз — с 10 лет. Нечто средненькое, хм. Рука сама потянулась. Что-то почувствовала. Хорошее предчувствие? Интуиция?..

… Вокруг были одни дети. Взрослые — родители. И я. Малая сцена — это особый мир. Камерность, граничащая с волшебством прямоугольного тёмного помещения с яркими софитами, бархатным занавесом и мягкими стульями в стиле «модерн».

Дети — от четырёх до четырнадцати. Я прошла на своё место, как полагается, лицом к залу (привычка, растворённая в крови), села. Пронзительно светили лампы, пятнами освещая сцену и зрителей. Пахло театром. Детские голоса. Впитывала с жадностью, с удовольствием посасывая ананасный леденец — ужасно не люблю «гипо» во время спектакля: отвлекает.

Гаснет свет. За минуту до этого — примета времени — звучит приятный голос, просящий выключить звук мобильников. Зал заливает наэлектризованная интересом тишина.

Главные герои спектакля — три пингвина, которые живут на Северном полюсе и не видят в жизни ничего, кроме снега и друг друга. Это — три молодых актера в ярких полосатых шарфах, широких штанах-«милитари» и с листами бумаги в руках (спектакль проектный, и ещё неизвестно, войдёт ли он в «большой» репертуар, поэтому позволяется свои роли читать). Позади — декорации, которые тонут в неясной темноте.

Они разговаривают о Боге. Кто это такой и почему Его не видно, если Он, и правда, существует? Почему в Него надо верить? И — ответ одного из друзей-пингвинов (его играет девушка): если бы не Он, нас бы не было на свете. Бог — в каждом из нас. Один из них не согласен с этим, он уходит.

Голубка приносит весть: начался всемирный потоп. Она передает два билета на Ковчег — каждой твари по паре. А как же третий?.. Бросить и уехать, оставив его на погибель? Мы же друзья, самые верные на свете, мы не можем бросить третьего. И что же это и какой это Бог, если он допустил такую трагедию для всего живого?

…Удар по макушке, чтоб не было лишних вопросов и суеты — и в большой чемодан. Багаж.

До последнего дня путешествия скрывали. Но всему положен конец, и Голубка слышит кашель из чемодана.

-Кто это?

- Я — Бог, — глухо слышится из чемодана. — Я — везде.

Голубка, как, впрочем, и все остальные, ни разу не видела Бога. И вдруг — голос…

Разговор обо всём. Философия жизни простым, понятным языком. Вопрос — ответ. Он — есть, Он сожалеет, что пришлось выдумать Потоп. И Он просит за это прощения. Ему тоже бывает грустно и одиноко на небе, Его никто не видит. И хочется есть…

- Что тебе принести? — замирает Голубка от благоговения.

- Чизбургер. Большой чизбургер. И побольше изюма.

Голубка всем расскажет, какой Бог простой, какой душевный. Бог — и такое ничтожно маленькое желание!.. Из чемодана. Это и настораживает. Чемодан открывают.

Что делать? Третий — лишний.

Но лишний ли Он?

Голубка всю дорогу через Потоп мучается вопросом: что-то она забыла тогда, когда отплывал Ковчег. И вспоминает: забыла Голубя. Пару для себя самой.

А теперь — с трёх раз: кого переодевают Голубем, чтобы всем благополучно спуститься с Ковчега на Землю? (ставлю, как в Интернете, смайлик).

Бог (в программке — «Высокий старик с длинной белой бородой») в пиджаке и лаковых туфлях встречает их у трапа, жмёт руки: добро пожаловать в новый мир.

Дружба, преданность, привязанность, которым не было, нет и не будет цены. Мораль для детей. Для них же — разрешение вопроса о Боге — первичного, самого сложного. Где Он и почему невидим? Ответ: Бог — в каждом из нас. Добрый Бог, Бог, который не допускает предательства, Бог, всегда знающий, что лучше, что хуже. Бог, любящий нас. А для взрослого возникает вопрос? Для взрослого что?

Все — под Богом, под Его замыслом и взглядом.

Я вышла из зала самая последняя. На сцене, по-особенному подсвеченные декорации — ванна, где плавает бумажный кораблик. Лейка, из которой Старик с длинной белой бородой поливал Землю, и мяч в виде нашей планеты. Настоящая вода. Обычная. Резиновая Земля. Садовая алюминиевая лейка.

Не всё в театре — условность. Есть и реальность, которая не имеет ничего общего с мифичной театральностью, исчезающей с первой зажёгшейся в антракте лампой и которая не растает с нечаянным звонком чьего-то сотового телефона.

М.Митасова

Оригинал статьи можно найти на Официальном сайте газеты ДиаНовости