Диагрань: Килька в томате

Круглая этикетка пришпилена на наш редакционный принтер. На ней изображена грустная килька, видимо, уже знающая свою незавидную судьбу. Я могу только догадываться, кто из коллег решил повеселить остальную публику данной прелестью, вырезав и пришпандорив её сюда, но смотрится прикольно. Реально веселит. Каждый, кто идёт мимо, обязательно бросит взгляд на этикетку и хрюкнет смехом. На днях сослуживец, долго глядя на принтер, выдал: «А знаешь, что? Кажется, это единственная вещь в комнате, которая вызывает у всех улыбку. Наш единственный подниматель настроения… Это что же — полный пипец или норма жизни?»

Врать не стану — поставил в тупик. Килька серьёзно взирала на меня с принтера: «Да, что это? Ну-ка…» Я подошла, поковыряла ногтём, вздохнула.

На самом деле, на свете очень мало вещей, которые способны сделать нас по-настоящему счастливыми. Предвидя лес возмущённых рук из глубины газетного импровизированного зала, убежденно повторю свою мысль.

Наш дворник Степан Иванович — интеллигент в лучшем понимании этого слова. Он, по-моему, бывший инженер, даже степень научная имеется. Звук его аккуратной, перевязанной чёрным шнурочком метлы, — первое, что слышат жильцы нашего дома ранним утром. Он ходит на свою работу, как на завод — аккуратно одет, в трогательном фартуке, в мягкой кепочке и всегда неизменно добр. Когда я его вижу, у меня чешутся глаза.

- Ты видишь, как чисто после того, как проведёшь по асфальту? — убеждал меня Степан Иванович, указывая на место подметания. Мы стояли, уставившись в землю, я покорно внимала. — Нет, ты посмотри. Это же прекрасно, когда чистота. Я от неё балдею.

У него своя методика метения. Инженерский талант — его ведь не пропьёшь и в карты не проиграешь. Если так-то и так-то, с учётом направления ветра, — оно лучше и быстрее, мусор не разлетается, и красота во дворе будет идеальная. Я ему завидую. Нет, честно. Он — пенсионер, и к своей маленькой пенсии получает ещё две тысячи. В магазине он покупает пакет ряженки, которую очень любит, и сливочных вафель, а на рынке в его советской авоське, помимо овощей — мясные обрезки для дворового пса Беляша. Тот за него костьми ляжет в случае чего. Покушав, Беляш подходит к куче подметённых листьев и бумажек и начинает скрести лапой по асфальту — помогает. Степан Иванович смеётся, треплет его по холке и всё пытается его обучить командам. Лежать-стоять-сидеть Беляш не желает, зато когда дворник чешет ему пузо, в глазах пса такая бездонная любовь, какой у людей не встретишь даже. Никто не видел никогда Степана Ивановича хмурым. Степан Иванович — счастливый человек.

На столе у заместителя генерального директора нашей компании — электронная фоторамка. Стол, как и полагается столу высокопоставленного лица, содержится в порядке и строгости: миниатюрный штандарт, ряд телефонов, компьютер и стопки бумаг, которые требуют визы Владимира Михайловича. Сам он, когда ни зайди, занят работой. Вся экономика шеститысячного предприятия — на его контроле. А вот как только ты постучишься, он поднимает голову, сосредоточенные брови расхмуриваются, и лицо сияет этакой сдержанной полуулыбкой, видя которую, люди сразу располагаются к нему. Впрочем, как и он — к людям. Владимир Михайлович — счастливый. В фоторамке крутятся изображения его внука — белобрысого, голубоглазого, четырёхлетнего пацана, до ужаса похожего на деда.

Вся их семья разбирается в фотографии, и поэтому снимки потрясающие.

- Он у нас акселерат, — хвастается Владимир Михайлович. — Смотри, четыре года — а уже в компьютере шарит, разговоры такие выдаёт — держись только! — и делает едва заметное движение по рамке — погладил. Серёжку дед заваливает подарками, а то никак не хочет избаловаться — каждый раз — как будто впервые, виснет на шее, не выпуская подарка из рук.

У Владимира Михайловича тяжёлая судьба. Всю жизнь пришлось нести груз испытаний, которые многим и не снились. Сейчас наградой за всё — внук.

Степану Ивановичу недавно поставили подозрение на рак крови. Когда он об этом узнал, он, встретив меня вечером, спросил в разговоре как бы между прочим: а сколько живут с такой вот болезнью? Рядом стоял Беляш и помахивал щёткой хвоста, глядя то на меня, то на дворника. «Да так и живут, Степан Иванович, что вы. Куда мы без вас». Ну не смогла пересилить меня правда. «Ну, правильно, конечно! Кто ж, кроме меня, Беляша будет мясом-то кормить?» Беляш ничего не сказал, только пару раз одобрительно гавкнул.

Надо уметь находить в жизни то, что нас радует. Как только этих вещей не станет, не станет и нас.

Пока смеёмся над забавной килькой на принтере, значит, еще не всё и не навсегда.

Мария Митасова 

Оригинал статьи можно найти на Официальном сайте газеты ДиаНовости