239 дней, 12 часов, 45 минуты

До всемирного дня диабета!

ДИАКЛУБ: «ХОЧУ, ДЕДА, БЫТЬ, КАК ТЫ…»

- Баранки будете? — суровым голосом спрашивает Иван Николаевич, разливая из электрочайника по чашкам кипяток, добавляя туда заварки с запахом липы, и вдруг неожиданно и ярко улыбается такой приветливой и обаятельной улыбкой, что у меня внутри что-то сразу согрелось. — Я с детства их люблю до безумия. Особенно, как они на морозе пахнут…

- Буду, — отвечаю, — сама до них охотница. А Вы как, ничего, что они сладкие? — осторожно добавляю я (мало ли кто как…)

- Нестрашно. Инсулины сейчас, слава Богу, позволяют иногда расслабиться. У меня сейчас, например, ультракороткий, — добавляет Иван Николаевич.

Диагноз ему поставили в пятьдесят пятом. Быстро, само собой, безошибочно и от этого страшно. Как снег на голову. Ну, что похудел — так это для молодого военного неудивительно: по утрам, в половине шестого нёсся (в любое время года — только в спортивном костюме) во двор дома — тренироваться на турнике. Потом — овсяночка, чай, яблочко — и на службу. Да жена молодая — дело такое…

- Я еще тогда, помню, не поверил. Даже смеялся. Бред, говорю, какой-то. Откуда? Когда пошёл в армию, врач на осмотре сказал: «Такого здорового организма не видел со времён Первой мировой…»

- На Ваш взгляд, что явилось причиной?

- Это, скорее всего, не так, я это прекрасно понимаю, но всю жизнь во мне сидит и точит червячок сомнения: может, из-за того, что у меня в жизни всё было слишком хорошо и гладко. Как в сказке какой-то. Отучился в школе, выйдя оттуда с серебряной медалью, потом — служба в любимой воинской части, где понял своё призвание быть военным, после дембеля — в первый же вечер столкнулся бутылками кефира с будущей женой. Бах! — ошарашило… Через полгода сыграли свадьбу. Пошёл учиться, потом — работать по призванию… Квартиру дали, зажили своим домом. Анютка моя вскоре забеременела, ждали первенца. Короче, всё как по маслу. Возможно, свыше решили: так нельзя. Да я и сам так считаю: человеку необходима толика трудностей и боли, иначе он не увидит, насколько он бывает счастлив.

- Это Ваше кредо по жизни?

- Да. В этом я твёрдо убеждён.

- Когда Вам поставили диагноз?

- Через две недели после рождения сына. Это было завершающим аккордом в симфонии моей идиллии. Лучшего желать было нельзя. Когда Аня появилась в дверях роддома со свёртком, перевязанным синей ленточкой, мне подумалось: «Господи, и за что мне такое счастье? Я ведь не заслуживаю. Никто такого счастья на земле не заслуживает». Меня будто услышали. Попал в больницу, потому что организм стал сдавать вследствие декомпенсации. Стал похож на сушёного кузнечика, хотя всегда был плотен, сбит… Все думали — это он от счастья, шутка ли — сын…

- Кто заставил пойти в больницу?

- Жена. В её родне был один диабетик, правда, второго типа, насколько я помню. Поэтому в вопросе симптоматики она была подкована и первой забила тревогу.

- Шок?

- Неприятие. Незлое, неабсолютное. Скорее, удивление. В больнице оправился я довольно-таки быстро, через две недели меня выпустили домой. Признаюсь, мне было страшно выходить за ворота клиники. Я выходил совершенно в другую жизнь. В регулярное кипячение шприцев, в вечные синяки на ногах и животе, в боль, в строгую диету (я любил поесть вкусненько)… Больше всего, до смертной тоски в груди, я тосковал по потере работы. Шёл, помню, домой и плакал, хотя слёзы не пролил со времен детства, когда раскроил себе коленку, играя в мяч. Был момент, когда хотелось деться в никуда. Не умереть — не люблю это слово — а именно исчезнуть. Но вспомнил: я теперь не только муж, но ещё и папа. Нельзя. Жить надо хотя бы ради семьи. А долго или не очень — Бог рассудит. Раз так решил насчёт меня — значит, испытание мне должно, по идее, оказаться по плечу.

- Вы — верующий человек?

- Мои родители были, как и множество людей того времени, атеистами. Официально. Но в глубине души любили Христа и верили в его мудрость. Веру из русского человека не вытравить никакими режимами и идеологиями. Я верю в Бога, но верю и в то, что у любого всегда есть выбор, поступить так или иначе. Этот выбор уже предопределён, но он-то этого не знает и поступает так, как подсказывает совесть (улыбается).

- Насколько изменилась Ваша жизнь с появлением СД?

- Изменилась не жизнь, а я. Жизнь не может измениться. Она одна для миллионов людей. Заболел, да. Но люди-то ведь по-прежнему ходят по улицам, покупают продукты, работают, ездят в транспорте, болеют, женятся, разводятся… Мне — да, пришлось жить уже по-иному. Со службы действительно пришлось уволиться. Но, скажу сразу, это неожиданно дало мне в итоге путь к новой профессии, которую я люблю не меньше, чем военное дело. Я выучился на врача-педиатра. Мой сын, кстати, тоже, вырастя, избрал медицину делом жизни.

- А супруга?

- Она смертельно переживала за меня. Естественно, втихомолку. Этот человек был природный психолог. Она понимала, что открыто жалеть меня ни в коем случае нельзя — будет хуже. Поэтому старалась сделать так, чтобы вся эта возня с кипячением, уколами и едой на пару была как бы между прочим, завуалированная повседневностью. Я ею жутко гордился до последних дней её жизни.

- Сейчас Вы в отличной форме. Рецепт этого есть?

- А это не рецепт, покрытый мраком тайны, это вполне выполнимые условия моего существования. Во-первых, очень люблю физкультуру. Наверное, это следствие военной подготовки. Хиляком быть в армии как-то некомильфо (смеётся). А потом входит в привычку. До сих пор встаю утром — и вперёд, по парку трусцой. Меня там сейчас каждая собака знает. В буквальном смысле. Ещё я, к счастью, не сладкоежка. Нет, баранки — дело другое, — быстро реагирует Иван Николаевич на мой недоумённый брошенный на огромную вазу с баранками взгляд. — Это святое. Мама всегда покупала баранки нам домой, и мы всей семьёй пили вечерами чай. А к конфетам, тортам и тому подобному совершенно равнодушен. Люблю очень всё рыбное, до дрожи в коленях. За копчёную мойву я весь ваш…

- Глупый вопрос: пьёте-курите?

- К алкоголю не прикасался с 15 лет, а точнее, с того вечера, когда мы с пацанами решили попробовать, каково это — залихватски выпить чарку... Залезли за сарай и торжественно распили бутылку домашней бражки. Как попал домой — не помню. Но утром, приползя на кухню и съёжившись под родительскими неодобрительно-жалостливыми взглядами, мучительно стыдился и корил себя за неосторожность и невоздержанность в питии… Не курил никогда.

- Ещё что-то на заметку всем диабетикам?

- Надо развивать в себе, милейшие, самодисциплину. Неважно, куда вы бежите и какие неотложные дела зовут вас в бой. По плану обед — наплюйте на всё и поешьте. Сейчас, слава Богу, не пятидесятые, никаких шприцев кипятить не надо, глюкометры и тест-полоски становятся всё доступнее. Не превращайте диабет в Болезнь — сделайте лучше его просто системой несложных ежедневных ритуалов наподобие руки помыть или купить хлеба.

- Вижу фотографии маленьких детишек. Ваши внуки?

- Они самые. Трое. Причём все — мальчишки. Самое приятное, когда они приезжают ко мне, слышать: «Деда, а я знаешь чего?.. Я, как вырасту, хочу быть, как ты».

Маша Митасова

Оригинал статьи можно найти на Официальном сайте газеты ДиаНовости