229 дней, 10 часов, 25 минуты

До всемирного дня диабета!

Диаоткровение: «Смеяться, право, не грешно…»

У Константина диабет уже десять лет, и жизнь его не укладывается ни в одни канонические «сахарные» рамки. Нет, он заболел не в детстве или молодости, а уже будучи зрелым человеком. Нет, на клоуна он не учился, он им стал после того, как занимал высокую должность в серьёзной российской корпорации. Нет, он не чувствует себя неудачником. Он любит то, как живёт.

Журналистика — отличная профессия, думала я, сидя на крохотном детском деревянном стульчике. (На спинке — нарисованная масляной краской ромашка.) За свою жизнь с кем только не познакомишься. С самим чёртом, кажется, скоро буду материалы делать… Вот сейчас я — в детском саду, где готовится праздничный утренник: садику сегодня тридцать лет, и по этому поводу руководство решило устроить шоу. Пригласили клоуна.

…Когда я постучала в маленькую комнатку администратора, которая служила Константину гримёркой, мне открыл невысокий плотный человек в зеленом парике и с живыми, как мне показалось, грустными карими глазами. В руке он держал красный нос. Тот, который надевается шариком на лицо. На столике мой глаз, привыкший выхватывать из общего хаоса важные вещи, заметил шприц-ручку, как у меня. (До сих пор не могу привыкнуть и не вздрагивать при виде инсулиновых прибамбасов в чужой обстановке.)

- Здравствуйте. Да вы проходите, я на вас не нападу, — приветливо и неожиданно густо пробасил Константин. А я-то была уверена, что все клоуны пищат тоненьким голоском…

Наш разговор был очень доверительным. Кроме себя я почти не знаю чудаков, которые могут выложить о себе всё на свете при первой же встрече с малознакомым человеком. Похоже, нас таких двое…

- Многих видела. Врачей, военных, юристов, докторов наук — а клоуна-диабетика встречаю впервые. Как Вас угораздило?

- Что? Заболеть или стать клоуном? — мягко улыбнулся Константин, и я поразилась, какая сильная позитивная энергетика идёт от этого человека. Обаяние. Интеллигентность… — Ответ на первый пункт: «Не знаю». Второй — «Так получилось». Или наоборот, как угодно.

Да-с, исчерпывающе. Впервые, наверное, за несколько лет я смутилась и не знала, как продолжать интервью и что спрашивать. Этот человек в двух фразах загодя дал ответ на все мои вопросы. А тягомотину и штампированые вопросы, которые журналисты задают из века в век, в своих материалах не люблю… Что ж делать-то, товарищи?!

- Вы не волнуйтесь: у меня есть что рассказать, — заметил он моё замешательство. — Я тоже не каждый день интервью даю, хотя, надо сказать, было и такое время… Моя жизнь — иллюстрация к мудрости «От сумы и тюрьмы не зарекайся». Как-то раз, в молодости, я зарёкся двух вещей: болеть и быть смешным. Ну, юношеский максимализм и всё такое прочее… На первых курсах вуза я был тоненьким, почти прозрачным «юношей бледным со взором горящим». Над моей худобой ребята посмеивались, впрочем, по-доброму, не желая сделать мне этим плохо. Я этого не понимал и тихо ненавидел. И в один прекрасный день со всей горячностью пообещал себе сделать так, чтобы я пылал силой и здоровьем для того, чтобы, в случае чего, дать любому по морде. А то смеются, видишь ли… Бог всё слышал. И решил поумерить мой пыл. Результат, как видите, на лицо.

Эх, и ни фига ж себе, ахнула я внутри себя. Вот и не верь после этого… А потом заметила, что сижу с приоткрытым ртом. Глупый вид, конечно.

- Закончил с красным дипломом престижный вуз, пошёл на работу в хорошую компанию — сейчас она в лидерах. Повезло с карьерой: никому не льстил, ни к кому не ластился, а в должности повышали, повышали… Всё бы хорошо, но есть у меня один недостаток: не умею врать. Однажды от меня потребовалось это умение, чтобы спасти крупную сделку, к которой шли целый год… Словом, за несколько недель меня смогли «уйти» из этой компании. Для меня, перфекциониста по натуре, это стало ударом. Почва ушла из-под ног. Тогда-то я и заболел. Сидел без работы несколько месяцев, всё глубже впадая в депрессию. Организм засемафорил тревогу, да только вот я поздно это заметил…

Чувствовала я себя не сказать чтобы глупо, но по меньшей мере неловко. Неловкой была сама обстановка — сидит перед тобой клоун и говорит о серьёзных вещах, крутя в руках свой клоунский нос на резиночке, а ты, человек с немаленьким уже опытом работы, сидишь, как ребёнок, и понимаешь: за тебя всё говорят. Как в анекдоте: «Ни добавить, ни прибавить»…

- Спросишь, как в клоуны попал? Опять-таки судьба. Уж очень я всегда боялся быть смешным. А чего больше всего боишься, то к тебе и притягивается. Правда, я и не предполагал, что это пойдёт мне на пользу. Сейчас я намного адекватнее отношусь к себе, чем раньше. Легче. А диабет — это мне чтоб не забывался и помнил: все смертные ни от чего не застрахованы. Даже красным дипломом, спортзалами, прививками и витаминными комплексами. Всё в руках Божьих. Тем паче, что плохого? — я даю детям хорошее настроение. В одном нашем новом российском фильме главный герой говорит, глядя на играющих детей: «Они ж еще мелкие, в сказки верят. Вот и сотворите для них чудо, хотя бы пустяшное». Я счастлив, что творю для них чудеса. Знаю с десяток фокусов — простецких, но зато отточенных — и каждый раз вижу восторженные глаза, сомнение, удивление: «куда платок дел — непонятно…».

Всё смешалось в доме Облонских. Притом окончательно. Я впала в самое опасное для журналиста состояние — в ступор. Он меня пригвоздил к табуретке своей откровенностью и правдивостью. Давай, Митасова, выкарабкивайся как-нибудь. Спасай свою репутацию, хотя, похоже, от неё остались уже одни лоскутки …

- Как Вы, Константин, справляетесь с инсулинотерапией в таком режиме работы? — спросила я и как-то сразу поняла, что это конец. Более тупого вопроса в данной ситуации не было. Ляпнула. Ведь не то совсем хотела спросить. И уж тем более не так. И тут что-то в голове вдруг перевернулось, щёлкнуло, и Остапа понесло.

- Почему вас, таких, мало, а?! Тех, которые всё осознают, понимают, принимают? Которые живут по своим — верным — принципам, и мало того, что от этого страдают, так им ещё и болезнь! Вот скажите, где справедливость? Как это Вы всё осилили?!

Села обратно, сложила руки, глядела в пол. Выдохнула. Отпустило.

- Вот поэтому и согласился с тобой поговорить, — улыбнулся Константин, погладив меня по плечу. — Просто хотелось, чтобы меня правильно поняли, не исказили. Мне сказали, ты сможешь понять и написать правду, а не какую-нибудь чушь. Не хочу делать акцент на диабете, ну его. Есть он и есть. Колись, ешь как надо, не злоупотребляй… Все это уже сказали не раз и не два. Вот я и решил рассказать то, что для меня действительно важно.

…После его выступления в садике мы разговаривали очень долго. Обо всем. Уже не как корреспондент с интервьюером — как человек с человеком.

После таких людей, как Константин, мир меняется.

И становится лучше, чем был.

М. Митасова

Оригинал статьи можно найти на Официальном сайте газеты ДиаНовости