229 дней, 19 часов, 16 минуты

До всемирного дня диабета!

Диаоткровение: Вам сообщение…

Уже с рождения мы испытываем страх остатьтся один на один с этим миром. Но, пожалуй, истинную глубину одиночества познаёт человек, лишённый общения из-за болезни, в том числе диабета.

Саша сидела на полу в углу комнаты.

Так продолжалось уже с час.

Шёл восьмой час вечера, и в окне уже ничего не было видно, кроме белого противного фонаря.

Вокруг Саши находились некоторые вещи: пикающий радиотелефон, залапанный стакан, издающий резкий и тревожный запах корвалола, сброшенный бордовый свитер и мобильник.

В комнате была абсолютная тишина. Только Саша еле слышно дышала носом. Кот выбрался, наконец, из-под дивана, изумлённо понюхал воздух, поднял на Сашу глаза, медленно выгнулся дугой, встав на цыпочки. Ему было жутко.

Саша сидела, привалившись спиной к старенькому ковру, считавшемуся некогда несметным богатством, закрыв глаза. Кисти рук лежали вверх ладонями безвольно и неестественно.

Саша сидела на дымящихся головешках своей жизни. Так думала она сама, пытаясь выяснить, может она ещё думать или уже нет. Тридцать капель дали свой эффект, и в голове было мутно, душно и пусто.

Час назад Настасья Михайловна, соседка Саши слева, уронила на пол половник, которым собиралась снять пробу со щей, ворчащих у неё в трёхлитровой эмалированной кастрюле. Раздался грохот, взвизг неожиданности Настасьи Михайловны, и на полу оказалось несколько ниточек вареной капусты, кусочек картошки и красные кляксы бульона. Всё вышло из-за того, что Настасья Михайловна всегда боялась чересчур громких звуков. А из соседней квартиры до её ушей донёсся такой дикий крик, что кровь застыла в жилах.

Помолчав несколько секунд и послушав в трубке короткие гремящие гудки, Саша осела на пол, закусив губу до крови и ничего не видя перед собой. А потом закричала так, что, казалось, вылетят стёкла.

Настасья Михайловна, будучи человеком участливым в самом лучшем смысле этого слова, очнувшись от ступора, кинулась к двери, выбежала в тапках на площадку и сильно, отчаянно замолотила к Саше кулаками. Больше всего на свете она не любила, чтобы с кем-то, кто находится рядом с ней, случалось что-нибудь страшное. А Саша была рядом. По крайней мере, раз в неделю, в субботу, она заходила к Настасье Михайловне, и они пили ромашковый чай. Саша рассказывала, как дела у неё на работе, а Настасья Михайловна жаловалась на боли в суставах, посмеиваясь над своим возрастом, и в прихожей всегда передавала сашиному коту селедочьи хвосты и головы. Тот их очень любил.

Саша не открывала долго. В тот самый момент, когда Настасья Михайловна решила бросить долбиться в дверь и бежать звонить за скорой, щёлкнула задвижка.

Настасье Михайловне стало дурно. Каждая пора сашиного милого округлого лица дышала болью, граничащей с сумасшествием.

- Что? — только и смогла спросить Настасья Михайловна.

- Уйдите сейчас, я Вас прошу, — глухо ответил голос Саши. — Я прошу Вас.

Металась с ледяными руками по своей крохотной квартирке. Было нечем дышать, стены лезли друг на друга, придавливая, лишая пространства. «Всё. Теперь ничего не осталось. Раньше я хоть как-то существовала, у меня было очертание. Теперь меня точно нет».

Перекладывала с места на место какие-то вещи, расчёски, банки, перчатки, повесила на ручку стула один чулок. Порывалась кому-то звонить, узнавать коды каких-то городов.

А потом всхлипнула и заплакала. Просто, по-человечески. Горько. Сильно. Откуда в человеке столько слёз?

Кот забился под диван. Он чутко понимал состояния хозяйки. Они прожили бок о бок пять лет, и этого срока хватило, чтобы изучить сашины повадки до мелочей. И кот знал, что когда ей плохо, её нужно оставить одну. Он лежал под диваном, уткнувшись носом в палас и недвижно глядя на виднеющиеся тонкие её ноги.

Единственное, чего Саша хотела, — это чтобы в этой тишине запел мобильник. Это всё, что было нужно, чтобы выжить. Пусть это даже был бы просто баланс счёта. Тишина.

На улице смеркалось, раздавались гудки паркующихся во дворе машин. Стук каблуков по старым асфальтовым дорожкам. «Домой возвращаются».

А время текло. Саше подумалось, что корвалол не столько успокоил её, сколько заморозил мысли и тело. И теперь на полу в темной квадратной комнатке сидела не Саша, а её восковая копия, съежившаяся, с ледяными руками, подтянувшая колени к подбородку.

Напряжение постепенно её покидало. Мышцы расслаблялись, дыхание понемногу выравнивалось, начало клонить в сон. Сна хотелось, потому что Саша понимала: это её временное избавление от страдания, которое, увы, только началось. Оно теперь будет с ней очень долго. Везде: дома, в ванной, в магазине, на работе — выпрыгнет, как зверь из леса, укусит сильно — и опять на время спрячется. Как собака. Или кошка бешеная… Хотя нет, кошки — они не агрессивные…

Сашины глаза закрылись. Теплели руки. В уши звенела тишина. «Привыкай…»

На полу завибрировал телефон.

Через всё тело прошёл разряд тока.

С трудом справившись с собой, Саша протянула руку и ткнула пальцем в кнопку.

«Privet. Kak ti? Hochesh, ja pridu?»

Номер не определился.

Саша долго сидела и смотрела на это сообщение. Она была настолько убита горем, что ни одна вещь или событие на свете не могли вытащить её из этой промозглой, грязной ваты, которая окутывала её тело.

Когда проходили полминуты и экран тух, она нажимала кнопку, и экран снова загорался своим оранжевым светом.

Спустя какое-то время начали появляться мысли. Боже мой…Десятки городов. Тысячи людей. Миллион телефонов. И вот — ей. Ошиблись. Но как, чёрт возьми, заманчиво ошиблись…

В тёмной квартире громко и мерно тикали кухонные часы. Откуда? Где живёт? Ест ли солёное или сладкое? Кем работает? Умный или дурак? Мужчина или женщина?.. Да разве — важно?

Саша всегда любила представлять, как идёт до человека телефонный звонок или СМС. Нажимаешь «Вызов» — и быстро-быстро, с еле уловимым треском, со скоростью света, несётся тоненькая, смешливая ниточка. Мимо городских домов, мимо сёл, рек, темнеющей массы лесов, мимо мчащихся по разным направлениям поездов, мимо людей, идущих с работы или на работу и — резко втыкается в телефон того человека, которому звонишь. Разве не волшебство, спрашивала она себя всякий раз...

Иногда ошибаешься и, попав на другую цифру, слышишь незнакомый голос: «Номером ошиблись. А вам кого?»

Пальцы набирали текст. Трудно, трудно. Не слушаются.

«Mne ploho. Оchen’ hochu, prihodi».

Сообщение. Отправить адресату.

В тот момент Саша была уже не одна.

Вибрация.

«Ja vyezzhaju. Gde ty? Kak tebja zovut?»

Мария Митасова

Оригинал статьи можно найти на Официальном сайте газеты ДиаНовости

Комментарии:

Артем 14 May, 2010
Настоящий триллер :)